Елена Скрынник намерена организовать борьбу с засухами и неурожаями прежде, чем они случатся вновь
Десятипроцентный рост импорта продовольствия в завершающемся году - это мягчайший результат для нашего рынка из всех возможных при той катастрофической засухе, которая потрясла центр страны и Поволжье минувшим летом. От коллапса продовольственный рынок реально спасли устойчивость, приобретенная нашим сельским хозяйством за последние четыре года, а также оперативная господдержка агропромышленного комплекса.
Теперь можно сколько угодно обсуждать, насколько изящным был запрет экспорта зерна, спешно введенный правительством в ходе уборки урожая. Однако факт: абсолютного дефицита на российском зерновом рынке удалось избежать. Хотя, конечно, проблем на нем достаточно. Повлияют ли они на состояние потребительского рынка? Что будет с урожаями в следующем году? На эти и другие вопросы "Российской газеты" ответила министр сельского хозяйства Елена Скрынник.
Российская газета: В прошлом году в это время фуражный ячмень стоил на российском рынке 2,5 рубля за килограмм. А теперь он у нас стоит восемь рублей. Неужели такой рост цен на корм для бройлеров и поросят не окажет никакого влияния на потребительские цены на курятину и свинину?
Елена Скрынник: Комплекс мер по поддержке пострадавших от засухи регионов способствовал обеспечению субъектов зерном, в том числе фуражным. Помимо дополнительных бюджетных кредитов и прямых целевых дотаций, объем которых в общей сложности составил 35 млрд рублей, был введен льготный железнодорожный тариф для перевозки зерна в Приволжский и Центральный федеральные округа с юга, где имеются его излишки. Объем перевозок в 2010 году составит до 6 млн тонн. Это позволило снизить стоимость зерна для покупателя в среднем на 300-500 рублей на тонну. Принятые меры направлены прежде всего на недопущение роста цен на мясо птицы и свинину.
РГ: Экономисты когда-то говорили: если у нас не вырастет, купим за границей. Но в этом году гречка не выросла, и как только мы захотели купить ее в Китае, она тут же там подорожала.
Скрынник: Во всем мире выросли цены на гречневую крупу. Но при этом мы ей обеспечены.
РГ: И все же, может быть, это сигнал, что какие-то продукты, рынок которых в мире не так уж широк, государство должно запасать?
Скрынник: У нас потребление гречневой крупы составляет 500 тысяч тонн в год. Этот объем был рассчитан, исходя из того, что каждый человек в среднем потребляет 3,5 килограмма гречневой крупы в год. Это - средняя цифра за много лет. Но, когда возник ажиотаж, кто-то стал скупать по 10 килограммов крупы в месяц. Естественно, как бы мы ни старались, каких бы запасов ни делали, такой спрос удовлетворить невозможно.
Спекулянты это прекрасно знают и пользуются. Но для борьбы с ними у нас есть Федеральная антимонопольная служба. И есть закон об основах государственного регулирования торговой деятельности.
РГ: Я знаю, что вы по всем культурам собирались сделать такой расчет?
Скрынник: С первого дня моей работы в должности министра создавалась и сегодня эффективно работает система балансов производства и потребления сельскохозяйственной продукции - по всем регионам и по всем рынкам. Поэтому сегодня можно точно сказать, сколько пшеницы или, например, ячменя у нас производится, сколько потребляется на корм скоту и птице, сколько - на пищевые цели, на семена.
РГ: Ну и все-таки - хватит в этом зерновом году в стране зерна или нет? Или иначе: есть ли такие виды сельскохозяйственных продуктов, которых не хватит?
Скрынник: По нашим расчетам, мы подойдем к началу следующего зернового года - то есть к первому июля 2011 года - с переходящим запасом 14,4 миллиона тонн зерна. То есть зерна у нас больше чем достаточно. Другой вопрос, что продовольственная пшеница в избытке, а кормовых ячменя и кукурузы не хватает. А вот по молоку посмотрим баланс: потребляем мы 39-40 миллионов тонн, а производим 32 миллиона тонн. И на полтора процента еще "снизимся" в этом году - говорю с сожалением, но так, как есть на самом деле. Вот на эти полтора процента нужно будет закупить больше молока и молочных продуктов.
РГ: Говорят, что в прошлом году ни за какие деньги аграрии не могли продать рожь, а в этом году ее же - рожь - ни за какие деньги нельзя купить. Может, нужно особое госрегулирование производства отдельных, особо важных для нашей страны культур?
Скрынник: Вспомните, чем мы занимались весной. Диверсификацией наших посевов. Мы обращали внимание аграриев на то, что по зерновым, и в частности по пшенице, мы идем с хорошим запасом, а вот с кормовыми культурами у нас проблема. Что мы им говорили? Ребята, занимайтесь больше подсолнечником, соей, рапсом, кукурузой. Те, кто услышал нас, даже при стихийном бедствии этого лета все равно оказались в выигрыше.
РГ: Сейчас кормовой ячмень стоит дороже, чем продовольственная пшеница. Такого, по-моему, никогда не было. Почему в этом году все перевернулось с ног на голову, что происходит?
Скрынник: Поясню. Южный и Северо-Кавказский федеральные округа традиционно занимались экспортом зерна, преимущественно пшеницы. В этом году они произвели ее достаточное количество и наконец-то дождались момента, когда вроде бы можно продать это зерно по такой цене, которая их устраивает. Заработать, рассчитаться с банками по кредитам, расширить производство, построить новые элеваторы.
Но при этом на Юге продолжаются вспышки африканской чумы свиней. Эта болезнь неопасна для человека, но для свиней смертельна. Для того чтобы не допустить ее распространения, мы вынуждены уничтожать поголовье в очагах болезни, объявлять карантин. Мы принимаем широкий комплекс мер по борьбе с африканской чумой свиней, вопросу уделяется самое серьезное внимание. Некоторые регионы, боясь заражения свиней, не покупают зерно с юга страны.
В результате у сельхозтоваропроизводителей в южных регионах находится на хранении около десяти миллионов тонн невостребованного зерна. Из-за этого они не обслуживают кредиты, не выплачивают проценты по ним, но при этом должны готовиться к весне, мы их просим расширить посевные площади.
РГ: Но ведь животноводам в Центральном и Приволжском федеральных округах нужно зерно, так?
Скрынник: Им нужно фуражное зерно, тот же самый ячмень. Они хотят его купить, желательно по цене 2009 года. Например, из интервенционного фонда, в котором всего три с небольшим миллиона тонн фуражного зерна. Как это количество разделить на всех, если только одной Белгородской области нужно докупить два миллиона тонн фуража?
Мы говорим: необходима термическая обработка зерна, и тогда можно закупать ячмень, который есть в Южном федеральном округе. Из Сибирского федерального округа уже практически все зерно вывезли, у них уже запасов нет.
Такова сегодняшняя ситуация.
РГ: А все-таки, Елена Борисовна, в чем суть предложения, которое вы внесли в правительство вместе с минэкономразвития?
Скрынник: Для Центрального федерального округа нужно закупить фуражное зерно. А Южному федеральному округу необходимо дать возможность реализовывать свое продовольственное зерно по нормальной цене, чтобы у аграриев там была возможность рассчитаться с кредитами. На решение этой задачи и направлено предложение.
РГ: У нас на зерно (кроме сои) действует ввозная пошлина. И ее пока не отменили. Почему? Чтобы не допустить широкого импорта кормового зерна или пока времени на это не хватило?
Скрынник: Пошлины были введены совершенно в другой ситуации, тогда у нас было достаточно своего зерна. Если будет принято решение закупать фуражное зерно за границей, их, очевидно, отменят. Председатель правительства уже говорил, что он попросил наших зарубежных коллег зарезервировать определенные объемы фуражного зерна для России.
РГ: Теперь, если можно, несколько вопросов про деньги. 41,7 миллиарда рублей - это, по данным вашего министерства, тот ущерб, который нанесла засуха сельскохозяйственным предприятиям. Правительство оказывает помощь пострадавшим сельскохозяйственным предприятиям - 35 миллиардов рублей в этом году и 7 миллиардов обещано в следующем. То есть сколько они потеряли, столько и получат. Закупочные цены на молоко сейчас высокие. Цены на зерно - тоже. Если этот расчет верный, финансовое состояние хозяйств не должно ухудшаться сейчас. А как на самом деле?
Скрынник: Надо понимать, что аномальная засуха текущего года сопоставима по масштабам с теми, что были в 1947 и 1972 годах, которые до последнего времени считались самыми засушливыми. В то же время таких значительных экстренных мер государственной помощи сельскому хозяйству никогда не оказывалось. Помимо федеральных средств регионы еще и сами 10 миллиардов рублей перечислили сельхозпроизводителям.
Мы делаем все для того, чтобы финансовое состояние сельскохозяйственных предприятий не ухудшалось. Но ваш расчет неточный. Сельскохозяйственные предприятия работают на кредитные деньги. Доказанный ущерб - это размер средств, вложенных в производство и не давших из-за засухи никакой отдачи. На возмещение части этих средств и направлены меры поддержки в виде прямых дотаций. Но прибыль мы, конечно, не можем компенсировать. А предприятиям приходится еще платить проценты по кредитам. Так что финансовое состояние из-за катастрофической засухи непростое, и мы это видим. Но если бы не помощь, оказанная правительством под руководством председателя правительства Владимира Владимировича Путина, ситуация в сельском хозяйстве была бы критичной.
